КАК ОЦЕНЕНА НАША ЖИЗНЬ 1 часть
5 сентября в Кремле президент В.Путин произнес «тронную» речь и потом разжевал ее в теледиалоге. Выступление его вызвало недоумение как щедростью финансовых обещаний, так и странными претензиями на манифест о «Национальном проекте». Единственное логичное объяснение сводится к тому, что это начало большой кампании по подготовке общества к досрочным парламентским выборам и спектаклю «престолонаследия». Сердца граждан должны быть размягчены так, чтобы они с радостью проголосовали за «Единую Россию» и приняли предложенного добрым президентом «многообещающего» преемника.
Такие жесты, как и сам введенный Ельциным институт «преемников», красноречиво говорят, что демократический миф в РФ развеялся. Символом «многопартийных выборов» стала картонная коробка из-под ксерокса с долларами. Ей впору ставить в Москве памятник. А рядом и фигуру Чубайса отлить в бронзе как Рыжего Гаранта российской демократии, который этими долларами, а также тарифами и рубильником обеспечивает правильность народного волеизъявления.
5 СЕНТЯБРЯ В. Путин выступил в Большом Кремлевском дворце перед членами правительства, руководством Федерального собрания и членами президиума Госсовета. Угодливое телевидение представило его речь как начало «великого перелома» — стране, мол, заявлен Национальный проект. Наконец-то! Есть, есть русская идея.
Конечно, сам президент дал повод для этой неискренней и вредной для образа власти пиар-кампании, сказав, что речь идет о «приоритетных национальных проектах в таких областях, как здравоохранение, образование, жилье». Трудно сказать, на что он надеялся, столь доверчиво зачитав очередной опус своих сочинителей. Ведь говорятся очень важные для нас в состоянии нашего кризиса слова, но в них вкладывается такой мелкий смысл, что даже видится глумление. Понятно, что не сам президент пишет такие речи. У нас последним, кто сам писал все свои выступления, был Сталин. Потом вождям стало некогда. Ельцина окружала теневая команда с явным криминальным душком — неизвестно даже, кто писал конституцию 1993 г. Кто сейчас орудует около В. Путина? Но так или иначе, отвечает за свою команду он сам.
Несогласие возникает с самого начала речи Путина — со смысла, который придается ее исходным понятиям. Национальные проекты! Какие проекты? Что в них «национального»? Дать десяти тысячам учителей надбавку к зарплате, закупить для скольких-то школ европейские парты... Все обещания, данные в этой тронной речи, сводятся к наложению маленьких заплаток на тришкин кафтан пары социальных служб. О жилье на самом деле сказаны ничего не значащие слова о пользе ипотеки, а она вообще не для нашего Тришки. «Приоритетные» действия в здравоохранении и образовании, о которых сказал Путин, по своему типу не являются ни программными, ни национальными.
Такие действия относятся к разряду «социальной гигиены», то есть имеют целью устранить какое-то вопиющее несоответствие и снять напряженность в каком-то локальном социальном пространстве. Разумеется, гигиена нужна, но такие точечные меры никак не блокируют развитие далеко зашедшей болезни. Да и касаются все перечисленные в речи меры отдельных узких социальных групп. Повысить зарплату участковым врачам на 10 тыс. рублей! Прекрасно. Но здесь речь идет даже не о всех врачах, а только об участковых. Где тут «национальный» уровень?
Такие речи небезобидны, они имеют глубокий смысл. Пять лет общество терпеливо ждало от команды В. Путина именно национального проекта, хотя бы по частям, ждали обозначения вектора, который примет Россия после хаоса 90-х годов, ждали обозначения главных рамочных условий нашего бытия, главных критериев оценки текущих процессов, главных формул разрешения разрывающих общество противоречий.
И вот какую мышь родила власть РФ — получайте свой «национальный проект». Должны ли мы понять это как изощренное издевательство или как сигнал о полной беспомощности нынешней власти? Подозреваю, что дело еще хуже: мозговые центры власти просто не знают и не понимают смысла произносимых громких слов.
Ведь что понимается под национальным проектом? Не будем уж говорить о больших целостных национальных проектах, вроде проекта Петра Великого или большевиков в России, проекта создания США пуританами-протестантами, проектов модернизации Японии в ХIХ и ХХ веках или нынешнего проекта Китая. Не было стран, которые преодолели бы тяжелый кризис и поднялись, не выработав своего особенного национального проекта. Из тяжелейшего кризиса 20-30-х годов США выходили через большой проект («Новый курс»), который сплотил общество и породил современные США. Германия пыталась выйти через совершенно иной проект, на грани самоубийства, но фашизм тоже был национальным проектом. Он потерпел крах, но именно как его отрицание воспрянули и ФРГ, и ГДР.
Кризис, который мы переживаем уже 20 лет под властью трех неолиберальных команд власти, первый в истории породил политическую элиту, категорически уходящую не только от выдвижения, но даже и от обсуждения национального проекта. Впору говорить об особой форме «невидимой оккупации».
Если говорить о национальном проекте в каком-то его частном разделе, суть его проявляется в том, что он соединяет нацию (народ) как целое — какой-то общей фундаментальной идеей, выражающей импульс национальной культуры.
Возьмем хотя бы образование и здравоохранение, о которых говорил Путин. После 1917 г. в России был, наконец, принят национальный проект строительства нашей школы — проект, выработанный в полувековых дебатах учителей, деятелей культуры, всех сословий. Было решено, что советская школа будет единой и общеобразовательной. Это был проект общемирового значения, он закладывал «генетический» механизм воспроизводства общества, не разделенного на враждебные классы. И суть проекта была не в зарплате учителей и не в конструкции парт, а в том, что ремесленное училище г. Люберцы Московской области подготовило мальчика Юрия Гагарина к делу летчика и космонавта, а школы рабочей молодежи подготовили двух Главных конструкторов космической программы, Королева и Глушко.
Сегодня тип школы стараются изменить, у реформаторов есть проект — разделить единую школу на школу для элиты и для массы, лишить ее общеобразовательного характера, дать школам разные программы, разные учебники, заменить дисциплинарную основу на «модули» и игры, принизить фигуру учителя до уровня «продавца образовательных услуг«. Но о сути этого проекта молчат, а «национальным проектом» называют прибавку к жалованью учителей и подключение школ к Интернету.
То же самое в здравоохранении. Уже в 20-е годы СССР, еще с очень скудными ресурсами, начал реализацию проекта по созданию системы здравоохранения нового типа — не как «продажи услуг», а как государственной тотальной охраны здоровья. В этом проекте здоровью был придан статус национального достояния (в отличие от статуса «частной собственности» индивида, как в западных системах здравоохранения). Смысл проекта был не только в бесплатности (нерыночности) системы, но и в резком усилении профилактических методов и в пространственном приближении медицинских служб к населению (и в местах проживания, и на производстве).
Этот проект тоже имел общемировое значение. У него, как и у советской системы образования, многому научились другие страны. В 1978 г. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) официально признала советскую систему профилактической медицины лучшей в мире. Есть ли у реформаторов (вплоть до Зурабова) проект такого же масштаба? Да, есть. Заключается он не в надстройке и модернизации прежней системы, а в ее ликвидации, в превращении здравоохранения в «продажу медицинских услуг». Охрана здоровья граждан государством и продажа услуг — фундаментально разные вещи, как охрана страны армией или охрана виллы Абрамовича коммерческой охранной структурой.
Проект ликвидации советской системы здравоохранения со скрипом, но идет. Проект создания новой системы не идет вообще. В 2000 г. число коек в негосударственных больницах составляло всего 0,45% от общего числа коек. Мощность негосударственных амбулаторно-поликлинических учреждений составляет около 1,5% от общей. Но ведь демонтаж старой системы продолжается! В 1989 г. на 10 тыс. населения РСФСР имелось 138,7 больничных коек, а в 2003г. — 111,6. Это очень существенное сокращение, потому что оно непропорционально сильно ударило по жителям малых городов и удаленных от больших центров сел.
Но ведь Путин об этом ни слова! Он говорит лишь о повышении зарплаты врачам и медсестрам и закупке кое-какого оборудования. И это он называет «национальным проектом» в области здравоохранения. Здесь — та же дымовая завеса, скрывающая большой смысл «проекта Зурабова». Сейчас меньше стали говорить о «семейных» врачах, которые (на все руки мастера) должны были заменить для обедневшего большинства населения всю сложную структуру современной медицины. Из той доктрины слишком уж торчали антисоциальные уши. В речи Путина упор сделан на «участковых» врачах. В них, мол, наше спасение.
Это другая версия той же доктрины, маскирующая проект поэтапного сокращения доступной для населения сети структурно полных лечебных учреждений, с необходимым сегодня составом специалистов. В наших реальных экономических условиях такую сеть может содержать только государство, ее не может оплатить население ни на рыночных началах, ни через свои страховки. Подменяя понятия и маскируя свои реальные намерения, власть РФ наносит тяжелый ущерб общественному сознанию, загоняет наш кризис все глубже и глубже.